Хватит жрать, тварь.
3 ГЛАВА
читать дальшеМикки было двенадцать лет, когда его выгнали из интерната. Всего-то потому, что мальчик пришёл на урок накрашенным и заявил, что его зовут Мила.
Другому мальчишке это сошло бы с рук, но только не Микки, геном которого гарантировал, что в будущем этот тонкий хрупкий ребёнок вырастет в роскошного самца с отличной репродуктивной функцией, что в свою очередь откроет ему множество путей к успешно карьере и счастливой жизни. Микки решил всем этим пожертвовать, ещё и дискредитировав своего биологического отца, занимавшего неплохую должность. Редко когда кто-либо мог похвастаться, что знает собственных родителей, этой информацией обладали только отпрыски элиты. И вдруг один из таких отпрысков разом перечеркивает своё прекрасное будущее и бросает нелицеприятную тень на репутацию своего высокопоставленного отца. Просто потому, что один из старших воспитанников интерната швырял Микки в жар и в холод одним своим мимолётным взглядом. Но он никогда не шёл на провокации смазливых мальчишек, предпочитая заводить связи только с сучками. С настоящими сучками, максимально приблизившими своё тело и поведение к эталону женственности. В будущем этот красавец имел полное право приобрести женщину и завести детей, как и Микки, а пока что просто баловался, давая несчастным транссексуалам надежду и разбивая одно сердце за другим. Ведь мужчина с такими репродуктивными данными никогда не женится на фальшивой женщине.
Микки не следил за амурными похождениями своего недоступного возлюбленного и не знал, чего тот стоит на самом деле. Но зато постоянно видел с ним сучек разной степени похожести на женщин - от накрашенных мальчишек в юбках до прооперированных красоток, бывший пол которых мог выдать разве что кадык. И Микки считал, что единственный способ заполучить своего "принца" - стать тем существом, которое могло бы его заинтересовать.
Молоденькому мальчику не стоило большого труда перевоплотиться в худенькую девчушку с тонкими длинными ножками и остренькими плечиками. Микки даже веселило это маленькое волшебство - парик, кило косметики, синяя мини-юбка, лакированные туфельки, белые гольфики и, самое главное, набитый поролоном лифчик, аппетитно обтянутый белоснежной блузкой - и он исчезал, а на его месте появлялась шаловливая девчонка Мила. Ненастоящая девчонка. Сучка.
Но, как Микки и рассчитывал, его сероглазый красавец обратил на него внимание. Они даже успели пару раз переспать в пыльной кандейке, прежде чем выходки Микки были пресечены директоратом.
Мальчика исключили тихо и очень быстро, мгновенно замяв инцидент, дабы не порочить имени его отца. Микки просил своего первого мужчину, свою любовь приютить его на первое время, пока не подыщет работу. Но его легонько оттолкнули прочь.
Был сырой холодный вечер, только что прошёл дождь, и Микки упал в лужу. Он сидел в грязи в своих беленьких гольфиках и рыдал совсем как девчонка, судорожно всхлипывая и размазывая по щекам растёкшуюся тушь для ресниц. Его обходили стороной и презрительно фыркали.
Оказавшись на улице, любой юноша имел два пути: выпустить когти, показать зубы и бороться за существование в жестоких каменных джунглях мегаполиса, либо же принять женскую роль и жить лишь как рыбка-прилипала при каком-нибудь мужчине. Это никого не шокировало, хотя у некоторых людей всё же вызывало брезгливость. Однако в условиях, когда биологических женщин на всех не хватало, многие мужчины находили выход в своеобразном суррогате - в сучках.
И Микки выбрал второй путь.
Маленькую смазливую псевдо-девочку принимали на работу разве что официанткой в неавтоматизированных кафе, да и то с большим скрипом. Но рано или поздно Мила выясняла, что все эти заведения являются замаскированными борделями. Первое время она увольнялась сразу же, как только нелицеприятная правда становилась очевидна. Но потом гордость размякла и растворилась в кислоте нищеты. Да и многие клиенты были щедры и добры. Один даже обещал жениться. Но он обещал это всем "девочкам".
Мила рыдала ночами, мечтала о настоящей любви и в то же время черствела.
А потом её выкинули на улицу и даже пригрозили переломать ноги - одна из товарок подставила её, подстроив крупную кражу.
У Милы остался только старенький матерчатый рюкзачок, набор косметики, кое-какие сбережения, коротенькое салатовое платьице и белые гольфики. Да пара отлично усвоенных жизненных уроков - мужчины любят маленьких глупеньких девочек. И ходить надо, ставя ноги как бы по одной линии, точно идёшь по канату.
Миле казалось, что уличная проституция мало чем отличается от того, что ей приходилось делать в закутках грязных забегаловок с обрюзгшими клиентами. Но она ошиблась. В забегаловках, как это ни странно, за неё могли вступиться хозяева, да и размолвки между "девочками" решались быстро и бескровно.
Улица же встретила её хромировано-стеклянным оскалом безучастных махин домов и жестокостью, жестокостью, жестокостью.
Первого же клиента, которого ей удалось найти, отбила - в прямом смысле этого слова - какая-то великовозрастная сучка, расквасив Миле нос и выдрав прядь волос. Второй клиент избил Милу сам, да ещё и не заплатил ни единицы. Был мерзкий старикашка в каких-то язвах, которых, впрочем, неплохо заплатил за оральные ласки. Был какой-то тощий псих, который едва не снял опасной бритвой скальп с Милы прямо во время секса. Были двое киборгов, которые особенно не издевались и даже заплатили хорошо, но при этом оттрахали так, что бедная "девочка" несколько часов кряду провалялась на грязном мокром асфальте, скорчившись и неровно дыша. Была небольшая компания байкеров, которые просто погоняли "девочку" по узким улочкам, улюлюкая, взрёвывая моторами своих громадных мотоциклов, отвешивая подзатыльники, а в довершении вырвали сумочку с последней кредиткой и укатили восвояси.
Сейчас чумазая, голодная, дрожащая и зареванная Мила сидела на корточках у стены, исписанной граффити, и тихо плакала. Мимо безучастно проходили те, кто мог бы стать клиентом, если бы Мила выглядела более "товарно". Но она выглядела как обыкновенный уличный мальчишка в драном зелёном платье.
- Привет, - раздался приятный голос откуда-то сверху. Мила сперва не пошевелилась - она решила, что ей показалось. Но голос прозвучал снова:
- Кто обидел такую лапушку?
И напротив всхлипывающей юной сучки опустился на корточки какой-то парень. Мила прижалась спиной к стене - её напугал уродливый ожоговый шрам на его щеке. Но улыбка была очень располагающей.
- Не плачь, нос будет красным, - ласково проговорил парень и прикоснулся указательным пальцем к носу Милы. Та неуверенно улыбнулась.
- Есть хочешь? - подмигнул парень. Мила сначала горячо кивнула, а потом замерла. Улица научила её осторожности. С чего бы вдруг такая доброта у столь подозрительно выглядящего человека? Хотя... Может быть, он как никто другой может понять маленькую сучку, почти раздавленную городом и безучастностью его обитателей. В душе всколыхнулась полузабытая мечта о волшебной встрече с человеком, который полюбит, защитит, обнимет и никому-никому больше не даст в обиду...
- Пошли, тут недалеко, - очень дружелюбно предложил парень, взяв Милу за руку. Ладони у него были шершавые, неприятные. Мила медленно отклонилась от него.
- Ну, чего ты боишься? - фыркнул парень. - Не строй из себя принцессу. По тебе прекрасно видно, кто ты такая. Денег у меня нет пока что, но хотя бы за еду поработаешь. Да и отмоешься заодно, а то от тебя воняет на всю улицу.
Мила почувствовала одновременно острое разочарование - многократно разбитая и склеенная мечта оцарапала душу осколками; и облегчение - теперь ясно, что на самом деле нужно этому парню. Обыкновенный клиент, не лучше и не хуже всех прочих.
Мила подала ему руку. Парень улыбнулся. Неприятно и хищно, но Мила не предала этому значения.
Они шли довольно долго, и шершавая ладонь, похожая на сухонькую лапку какого-нибудь падальщика, то и дело с силой сжимала руку Милы, как будто "девочка" вырывалась. Парень со шрамом частенько воровато оглядывался по сторонам и задирал голову - не плывёт ли в воздухе полицейский патрульный аэрокар.
Миле было всё равно, какие проблемы у её клиента, лишь бы выполнил свои обещания. Свои обязательства она выполнит. Не впервой.
Кварталы кругом тянулись самые мрачные и неблагополучные. Личности здесь шатались такие, что Мила невольно втягивала голову в плечи, слабо надеясь на то, что её провожатый защитит её. Хотя бы из чувства собственности.
Когда они шли по узенькому проулку, забитому разным маргинальным сбродом, рядом вдруг притормозила раздолбанная и усиленно маскирующаяся под приличную машина. Клиент Милы даже немного вздрогнул. Стекло чуть опустилось, и низкий, хриплый голос манерно протянул:
- Приветик, дорогуша. Никак, новая добыча?
Мила вытянула шею, силясь разглядеть обладателя этого голоса, но в тени потрёпанного салона успела заметить лишь массивный силуэт и поблескивание страз или чего-то подобного.
- Иди ты на хер, - злобно огрызнулся парень со шрамом, рванув Милу за руку. - Не лезь лучше, а то ещё что-нибудь вырежу!
Машина мягко тронулась следом. Низкий голос насмешливо продолжал:
- Дорогуша, ты прекрасно знаешь, что если бы я не хотел, чтобы вы у меня что-то вырезали, то вы до сих пор ползали бы по полу своего Притона, собирая выбитые зубы сломанными пальцами. Просто мне кажется, что неплохо было бы объяснить девочке, что ты намереваешься с ней сделать.
- Уже объяснил, - криво осклабился парень. - Не лезь не в своё дело, Папаша!
Мила ровным счётом ничего не понимала, но начинала уже смутно волноваться, и её клиент это чувствовал. И ускорял шаг.
- Вот именно. Папаша, - усмехнулся силуэт в машине. - Проснулись отцовские чувства к этому милому созданию, знаешь ли. И мне кажется, что тебе стоит отпустить ребёнка.
Клиент, сжимающий ладошку маленькой сучки уже до боли, и старая машина остановились у какого-то полузаброшенного дома, у железной двери. Вдруг парень резко выхватил из-под куртки портативный пулемёт нелегальной сборки и направил на водителя.
- На хер, я сказал. А то обижу...
- Я уже обиделся, - голос стал жёстче. - Гляди, не пришлось бы извиняться, дорогуша... А ты, детка, лучше беги, пока не поздно.
Парень нервно постучал рукоятью оружия по обшарпанной двери. Ему открыли почти мгновенно.
- Быстрее шагай, шалава... - поцедил парень, волоча за собой Милу по узкому коридору, заставленному какими-то пластиковыми контейнерами. От ласки не осталось и следа. А торопливость, напор и какие-то жуткие тёмные личности, мелькавшие тут и там в неровном тусклом свете люминесцентных ламп, заставили Милу испугаться уже по-настоящему.
- Эй, кажется, мы не совсем об этом договаривались, - начала было "девочка", но сразу же прикусила язычок, когда её клиент зыркнул на неё с совершенно зверским выражением лица.
Лязгнула очередная дверь, и Мила оказалась в тесном помещении, выложенном неопределённого цвета кафелем. У стен располагались стеллажи с какими-то банкам и колбами. А в центре комнатушки стоял видавший виды прозекторский стол. У него крутился какой-то сутулый пренеприятнейший тип в замызганном прорезиненном комбинезоне. Мила широко раскрыла глаза, принялась упираться что было сил.
- Что... что вы собираетесь со мной делать? - пролепетала она, но её швырнули, как котёнка, на стол и проворно зафиксировали эластичными ремнями. В затылок кольнула игла, считавшая информацию с био-карты. Мила пискнула и почувствовала, как колотится в висках сердце.
- Неплохой улов, - проскрипел сутулый. - Ты где такое хорошее мясо нашёл? Слушай, целое состояние. Отличная генетика, отличная печень, сердце, почки неплохие. Так, височные доли мозга тоже хорошие...
Звякнула жестяная коробочка, и в свете тусклых ламп блеснули жуткие хирургические приборы.
Мила, наконец, всё поняла и истошно, отчаянно, во всю глотку завизжала.
Удар в челюсть, от которого, казалось, искры посыпались из глаз, заставил сучку умолкнуть.
- Давай наркоз быстрее, - клокотнул сутулый, выбирая из коробочки один предмет страшнее другого.
- Надо пошустрее этот кусок разделать, а то тут Папаша крутится. Чёрт его принёс. И как он только тут оказался? - прорычал парень со шрамом, возвращаясь к столу с ампулой. - Видать, под крыло хотел сучку забрать. Да нам-то она полезней...
- Не надо, не надо... - слабеньким голоском пролепетала Мила, глотая слёзы.
Торговцы органами.
Как же ужасно, несправедливо обошлась с ней судьба. Её разделают и продадут по кускам.
В вену на сгибе локтя не аккуратно воткнулась толстая полая игла. Мила слабо заскулила, с силой зажмурившись.
До её слуха доносилось бурчание хирурга-мясника и его подельника. И какой-то шум снаружи. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась и накренилась, повиснув на петле.
На пороге стоял здоровенный мужчина, разодетый, впрочем, как сучка: в длинную виниловую юбку, сапоги на массивной платформе с высоченным каблуком, и в короткую косматую шубку. Одну руку мужчина держал в кармане, а другую вызывающе упёр в бедро. Он отбросил от лица прядь чёрных волос, уложенных на женский манер. Повязка на левом глазу сверкнула вышивкой из аляповатых страз.
- Знаете, всё-таки решил заскочить на минутку, - заявил мужчина. - У меня к вам рациональное предложение. Вы отпускаете девочку со мной, я плачу вам за неё хорошие деньги и мы расстаёмся друзьями. И, пожалуйста, не надо травить на меня своих бульдогов. А то маникюр весь попорчу.
Мила судорожно втянула воздух, заметив, как за спиной незнакомца возник один из местных громил, размахивающийся жуткой битой, утыканной гвоздями. Но мужчина-сучка, не оглянувшись и не вынимая левую руку из кармана, ударил локтем правой руки громилу в ухо с такой силой, что тот врезался в стену и сполз по ней.
После этого незнакомец в наряде сучки, но при этом называющий себя в мужском роде - что для сучек совсем нехарактерно - напористо прошагал прямо к столу. Парень со шрамом вскинул пулемёт.
- Давно ли ты тут валялся под наркозом? Ещё будешь нам что-то предлагать?! Вали лучше отсюда, сучка!
Незнакомец поджал жирно накрашенные бордовой помадой губы, кокетливо дрогнул бровью и, нежно улыбнувшись, врезал торговцу органами кулаком по зубам так резко и неожиданно, что тот только крякнул и рухнул на пол, выронив оружие.
Мужчина в шубке поправил причёску, немного наклонился и мило произнёс:
- Никто не смеет называть Блисаргона Баркью сучкой, дорогуша.
Мила таращилась на всё происходящее, не моргая. Когда её стали отвязывать, она уж и не знала, радоваться этому или ожидать ещё больших неприятностей.
- Кто вы? Что вам нужно? - пролепетала Мила заплетающимся языком - наркоз начинал действовать.
- Зови меня Папой. Не бойся, я не страшнее этих торгашей. Ну, конечно, если меня не огорчать.
Мила безропотно позволила отвязать себя и поставить на пол. Ноги, впрочем, подогнулись.
- Ох уж, горе ты моё! - проговорил тот, кто назвался Папой и Блисаргоном Баркью, поддержав Милу и прислонив её к стенке.
В комнату вломилось несколько громил, но Блисаргон подхватил с пола пулемёт, оброненный парнем со шрамом, и процедил, чуть прищурив свой единственный глаз и всё так же вызывающе держа левую руку в кармане шубки:
- Мальчики, Папочка слегка сердит. Не злите его ещё больше...
Громилы медленно отступили, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, а потом и вовсе ретировались. Блисаргон улыбнулся, затем обхватил Милу правой рукой за талию и помог покинуть жуткое место.
- Вы меня не бейте, пожалуйста, - бубнила сонная Мила. - Я и так всё сделаю. Я всё умею.
- Верю, верю, - Блисаргон ловко открыл дверцу своей машины и свалил аморфное тело на переднее сидение, сам плюхнулся за руль, а пулемёт швырнул назад. К паре-тройке других единиц огнестрельного оружия.
- Всё-то вы умеете, всё знаете, а в истории вляпываетесь одна другой занимательнее. Вот что бы вы делали без дядюшки Блиса? - тон Папочки был самым что ни на есть поучительным. - Тебе повезло, дорогуша, что я как раз Топливо там покупал неподалёку. А то всё, распотрошили бы тебя. На благо здоровья нации.
Мила всхлипнула.
- Ну не реви, дурёха. Сейчас приедем, отмоешься, отоспишься, отъешься, будем думать, куда тебя применить, - деловито проговорил Папочка. - Не бойся. Заниматься тебе придётся тем же самым, что и на улице, только в тепле и довольствии. Будешь слушаться Папочку, всё будет хорошо. Папочка тебя не даст в обиду всяким невоспитанным мальчишкам. А если решишь уйти - ну что ж... Каждый сам решает, что ему выгоднее. Вот те же торговцы, идиоты, и тебя потеряли, и деньги, которые я совершенно честно мог бы за тебя заплатить. Лично я бы на их месте посчитал более выгодным моё предложение, чем размахивание пушкой...
Мила ткнулась лбом в приборную панель, балансируя на грани сна и бодрствования.
Сколько они ехали и куда, "девочка" не знала. Потом машина остановилась, Милу снова куда-то поволокли, придерживая за талию.
Какой-то старинный полутемный дом, давно нуждающийся в капитальном ремонте. Ступеньки под ногами кажутся бесконечными, а полоски ламп на стенах как будто прогибаются...
Блисаргон Баркью тащил Милу вверх по лестнице, когда дверь в каморку хозяина дома приоткрылась, и в узкую щель выглянула небритая физиономия с вытаращенным и дёргающимся покрасневшим глазом.
- Очередную шлюху привёл? - прокаркал сиплый голос. - Какого чёрта? Развёл тут бордель, понимаешь!
- Господин Тригз, - лучезарно улыбнулся Блисаргон, не задерживаясь, - кажется, я исправно плачу вам за квартиру. Пожаров и потопов мы не устраиваем, наоборот, отремонтировали дом частично. Что Вам не нравится? Может быть, Вам предоставить абонемент на посещение моего гнёздышка райских птичек?
- Иди ты на хрен! - пролаял хозяин.
- Ооо, непременно! Приду да сяду - рад не будешь, дорогуша! - усмехнулся Блисаргон, поднимаясь всё выше и от души веселясь.
Хозяин прорычал какие-то нецензурные ругательства и захлопнул дверь, всё ещё продолжая рычать за нею.
Мила едва тащилась, не понимая уже, где находится и что происходит вокруг.
- Вот мы и дома, - сообщил Блисаргон, открывая перед Милой дверь. "Девочка" медленно хлопнула мутными глазами и молча рухнула на пороге.
читать дальшеМикки было двенадцать лет, когда его выгнали из интерната. Всего-то потому, что мальчик пришёл на урок накрашенным и заявил, что его зовут Мила.
Другому мальчишке это сошло бы с рук, но только не Микки, геном которого гарантировал, что в будущем этот тонкий хрупкий ребёнок вырастет в роскошного самца с отличной репродуктивной функцией, что в свою очередь откроет ему множество путей к успешно карьере и счастливой жизни. Микки решил всем этим пожертвовать, ещё и дискредитировав своего биологического отца, занимавшего неплохую должность. Редко когда кто-либо мог похвастаться, что знает собственных родителей, этой информацией обладали только отпрыски элиты. И вдруг один из таких отпрысков разом перечеркивает своё прекрасное будущее и бросает нелицеприятную тень на репутацию своего высокопоставленного отца. Просто потому, что один из старших воспитанников интерната швырял Микки в жар и в холод одним своим мимолётным взглядом. Но он никогда не шёл на провокации смазливых мальчишек, предпочитая заводить связи только с сучками. С настоящими сучками, максимально приблизившими своё тело и поведение к эталону женственности. В будущем этот красавец имел полное право приобрести женщину и завести детей, как и Микки, а пока что просто баловался, давая несчастным транссексуалам надежду и разбивая одно сердце за другим. Ведь мужчина с такими репродуктивными данными никогда не женится на фальшивой женщине.
Микки не следил за амурными похождениями своего недоступного возлюбленного и не знал, чего тот стоит на самом деле. Но зато постоянно видел с ним сучек разной степени похожести на женщин - от накрашенных мальчишек в юбках до прооперированных красоток, бывший пол которых мог выдать разве что кадык. И Микки считал, что единственный способ заполучить своего "принца" - стать тем существом, которое могло бы его заинтересовать.
Молоденькому мальчику не стоило большого труда перевоплотиться в худенькую девчушку с тонкими длинными ножками и остренькими плечиками. Микки даже веселило это маленькое волшебство - парик, кило косметики, синяя мини-юбка, лакированные туфельки, белые гольфики и, самое главное, набитый поролоном лифчик, аппетитно обтянутый белоснежной блузкой - и он исчезал, а на его месте появлялась шаловливая девчонка Мила. Ненастоящая девчонка. Сучка.
Но, как Микки и рассчитывал, его сероглазый красавец обратил на него внимание. Они даже успели пару раз переспать в пыльной кандейке, прежде чем выходки Микки были пресечены директоратом.
Мальчика исключили тихо и очень быстро, мгновенно замяв инцидент, дабы не порочить имени его отца. Микки просил своего первого мужчину, свою любовь приютить его на первое время, пока не подыщет работу. Но его легонько оттолкнули прочь.
Был сырой холодный вечер, только что прошёл дождь, и Микки упал в лужу. Он сидел в грязи в своих беленьких гольфиках и рыдал совсем как девчонка, судорожно всхлипывая и размазывая по щекам растёкшуюся тушь для ресниц. Его обходили стороной и презрительно фыркали.
Оказавшись на улице, любой юноша имел два пути: выпустить когти, показать зубы и бороться за существование в жестоких каменных джунглях мегаполиса, либо же принять женскую роль и жить лишь как рыбка-прилипала при каком-нибудь мужчине. Это никого не шокировало, хотя у некоторых людей всё же вызывало брезгливость. Однако в условиях, когда биологических женщин на всех не хватало, многие мужчины находили выход в своеобразном суррогате - в сучках.
И Микки выбрал второй путь.
Маленькую смазливую псевдо-девочку принимали на работу разве что официанткой в неавтоматизированных кафе, да и то с большим скрипом. Но рано или поздно Мила выясняла, что все эти заведения являются замаскированными борделями. Первое время она увольнялась сразу же, как только нелицеприятная правда становилась очевидна. Но потом гордость размякла и растворилась в кислоте нищеты. Да и многие клиенты были щедры и добры. Один даже обещал жениться. Но он обещал это всем "девочкам".
Мила рыдала ночами, мечтала о настоящей любви и в то же время черствела.
А потом её выкинули на улицу и даже пригрозили переломать ноги - одна из товарок подставила её, подстроив крупную кражу.
У Милы остался только старенький матерчатый рюкзачок, набор косметики, кое-какие сбережения, коротенькое салатовое платьице и белые гольфики. Да пара отлично усвоенных жизненных уроков - мужчины любят маленьких глупеньких девочек. И ходить надо, ставя ноги как бы по одной линии, точно идёшь по канату.
Миле казалось, что уличная проституция мало чем отличается от того, что ей приходилось делать в закутках грязных забегаловок с обрюзгшими клиентами. Но она ошиблась. В забегаловках, как это ни странно, за неё могли вступиться хозяева, да и размолвки между "девочками" решались быстро и бескровно.
Улица же встретила её хромировано-стеклянным оскалом безучастных махин домов и жестокостью, жестокостью, жестокостью.
Первого же клиента, которого ей удалось найти, отбила - в прямом смысле этого слова - какая-то великовозрастная сучка, расквасив Миле нос и выдрав прядь волос. Второй клиент избил Милу сам, да ещё и не заплатил ни единицы. Был мерзкий старикашка в каких-то язвах, которых, впрочем, неплохо заплатил за оральные ласки. Был какой-то тощий псих, который едва не снял опасной бритвой скальп с Милы прямо во время секса. Были двое киборгов, которые особенно не издевались и даже заплатили хорошо, но при этом оттрахали так, что бедная "девочка" несколько часов кряду провалялась на грязном мокром асфальте, скорчившись и неровно дыша. Была небольшая компания байкеров, которые просто погоняли "девочку" по узким улочкам, улюлюкая, взрёвывая моторами своих громадных мотоциклов, отвешивая подзатыльники, а в довершении вырвали сумочку с последней кредиткой и укатили восвояси.
Сейчас чумазая, голодная, дрожащая и зареванная Мила сидела на корточках у стены, исписанной граффити, и тихо плакала. Мимо безучастно проходили те, кто мог бы стать клиентом, если бы Мила выглядела более "товарно". Но она выглядела как обыкновенный уличный мальчишка в драном зелёном платье.
- Привет, - раздался приятный голос откуда-то сверху. Мила сперва не пошевелилась - она решила, что ей показалось. Но голос прозвучал снова:
- Кто обидел такую лапушку?
И напротив всхлипывающей юной сучки опустился на корточки какой-то парень. Мила прижалась спиной к стене - её напугал уродливый ожоговый шрам на его щеке. Но улыбка была очень располагающей.
- Не плачь, нос будет красным, - ласково проговорил парень и прикоснулся указательным пальцем к носу Милы. Та неуверенно улыбнулась.
- Есть хочешь? - подмигнул парень. Мила сначала горячо кивнула, а потом замерла. Улица научила её осторожности. С чего бы вдруг такая доброта у столь подозрительно выглядящего человека? Хотя... Может быть, он как никто другой может понять маленькую сучку, почти раздавленную городом и безучастностью его обитателей. В душе всколыхнулась полузабытая мечта о волшебной встрече с человеком, который полюбит, защитит, обнимет и никому-никому больше не даст в обиду...
- Пошли, тут недалеко, - очень дружелюбно предложил парень, взяв Милу за руку. Ладони у него были шершавые, неприятные. Мила медленно отклонилась от него.
- Ну, чего ты боишься? - фыркнул парень. - Не строй из себя принцессу. По тебе прекрасно видно, кто ты такая. Денег у меня нет пока что, но хотя бы за еду поработаешь. Да и отмоешься заодно, а то от тебя воняет на всю улицу.
Мила почувствовала одновременно острое разочарование - многократно разбитая и склеенная мечта оцарапала душу осколками; и облегчение - теперь ясно, что на самом деле нужно этому парню. Обыкновенный клиент, не лучше и не хуже всех прочих.
Мила подала ему руку. Парень улыбнулся. Неприятно и хищно, но Мила не предала этому значения.
Они шли довольно долго, и шершавая ладонь, похожая на сухонькую лапку какого-нибудь падальщика, то и дело с силой сжимала руку Милы, как будто "девочка" вырывалась. Парень со шрамом частенько воровато оглядывался по сторонам и задирал голову - не плывёт ли в воздухе полицейский патрульный аэрокар.
Миле было всё равно, какие проблемы у её клиента, лишь бы выполнил свои обещания. Свои обязательства она выполнит. Не впервой.
Кварталы кругом тянулись самые мрачные и неблагополучные. Личности здесь шатались такие, что Мила невольно втягивала голову в плечи, слабо надеясь на то, что её провожатый защитит её. Хотя бы из чувства собственности.
Когда они шли по узенькому проулку, забитому разным маргинальным сбродом, рядом вдруг притормозила раздолбанная и усиленно маскирующаяся под приличную машина. Клиент Милы даже немного вздрогнул. Стекло чуть опустилось, и низкий, хриплый голос манерно протянул:
- Приветик, дорогуша. Никак, новая добыча?
Мила вытянула шею, силясь разглядеть обладателя этого голоса, но в тени потрёпанного салона успела заметить лишь массивный силуэт и поблескивание страз или чего-то подобного.
- Иди ты на хер, - злобно огрызнулся парень со шрамом, рванув Милу за руку. - Не лезь лучше, а то ещё что-нибудь вырежу!
Машина мягко тронулась следом. Низкий голос насмешливо продолжал:
- Дорогуша, ты прекрасно знаешь, что если бы я не хотел, чтобы вы у меня что-то вырезали, то вы до сих пор ползали бы по полу своего Притона, собирая выбитые зубы сломанными пальцами. Просто мне кажется, что неплохо было бы объяснить девочке, что ты намереваешься с ней сделать.
- Уже объяснил, - криво осклабился парень. - Не лезь не в своё дело, Папаша!
Мила ровным счётом ничего не понимала, но начинала уже смутно волноваться, и её клиент это чувствовал. И ускорял шаг.
- Вот именно. Папаша, - усмехнулся силуэт в машине. - Проснулись отцовские чувства к этому милому созданию, знаешь ли. И мне кажется, что тебе стоит отпустить ребёнка.
Клиент, сжимающий ладошку маленькой сучки уже до боли, и старая машина остановились у какого-то полузаброшенного дома, у железной двери. Вдруг парень резко выхватил из-под куртки портативный пулемёт нелегальной сборки и направил на водителя.
- На хер, я сказал. А то обижу...
- Я уже обиделся, - голос стал жёстче. - Гляди, не пришлось бы извиняться, дорогуша... А ты, детка, лучше беги, пока не поздно.
Парень нервно постучал рукоятью оружия по обшарпанной двери. Ему открыли почти мгновенно.
- Быстрее шагай, шалава... - поцедил парень, волоча за собой Милу по узкому коридору, заставленному какими-то пластиковыми контейнерами. От ласки не осталось и следа. А торопливость, напор и какие-то жуткие тёмные личности, мелькавшие тут и там в неровном тусклом свете люминесцентных ламп, заставили Милу испугаться уже по-настоящему.
- Эй, кажется, мы не совсем об этом договаривались, - начала было "девочка", но сразу же прикусила язычок, когда её клиент зыркнул на неё с совершенно зверским выражением лица.
Лязгнула очередная дверь, и Мила оказалась в тесном помещении, выложенном неопределённого цвета кафелем. У стен располагались стеллажи с какими-то банкам и колбами. А в центре комнатушки стоял видавший виды прозекторский стол. У него крутился какой-то сутулый пренеприятнейший тип в замызганном прорезиненном комбинезоне. Мила широко раскрыла глаза, принялась упираться что было сил.
- Что... что вы собираетесь со мной делать? - пролепетала она, но её швырнули, как котёнка, на стол и проворно зафиксировали эластичными ремнями. В затылок кольнула игла, считавшая информацию с био-карты. Мила пискнула и почувствовала, как колотится в висках сердце.
- Неплохой улов, - проскрипел сутулый. - Ты где такое хорошее мясо нашёл? Слушай, целое состояние. Отличная генетика, отличная печень, сердце, почки неплохие. Так, височные доли мозга тоже хорошие...
Звякнула жестяная коробочка, и в свете тусклых ламп блеснули жуткие хирургические приборы.
Мила, наконец, всё поняла и истошно, отчаянно, во всю глотку завизжала.
Удар в челюсть, от которого, казалось, искры посыпались из глаз, заставил сучку умолкнуть.
- Давай наркоз быстрее, - клокотнул сутулый, выбирая из коробочки один предмет страшнее другого.
- Надо пошустрее этот кусок разделать, а то тут Папаша крутится. Чёрт его принёс. И как он только тут оказался? - прорычал парень со шрамом, возвращаясь к столу с ампулой. - Видать, под крыло хотел сучку забрать. Да нам-то она полезней...
- Не надо, не надо... - слабеньким голоском пролепетала Мила, глотая слёзы.
Торговцы органами.
Как же ужасно, несправедливо обошлась с ней судьба. Её разделают и продадут по кускам.
В вену на сгибе локтя не аккуратно воткнулась толстая полая игла. Мила слабо заскулила, с силой зажмурившись.
До её слуха доносилось бурчание хирурга-мясника и его подельника. И какой-то шум снаружи. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась и накренилась, повиснув на петле.
На пороге стоял здоровенный мужчина, разодетый, впрочем, как сучка: в длинную виниловую юбку, сапоги на массивной платформе с высоченным каблуком, и в короткую косматую шубку. Одну руку мужчина держал в кармане, а другую вызывающе упёр в бедро. Он отбросил от лица прядь чёрных волос, уложенных на женский манер. Повязка на левом глазу сверкнула вышивкой из аляповатых страз.
- Знаете, всё-таки решил заскочить на минутку, - заявил мужчина. - У меня к вам рациональное предложение. Вы отпускаете девочку со мной, я плачу вам за неё хорошие деньги и мы расстаёмся друзьями. И, пожалуйста, не надо травить на меня своих бульдогов. А то маникюр весь попорчу.
Мила судорожно втянула воздух, заметив, как за спиной незнакомца возник один из местных громил, размахивающийся жуткой битой, утыканной гвоздями. Но мужчина-сучка, не оглянувшись и не вынимая левую руку из кармана, ударил локтем правой руки громилу в ухо с такой силой, что тот врезался в стену и сполз по ней.
После этого незнакомец в наряде сучки, но при этом называющий себя в мужском роде - что для сучек совсем нехарактерно - напористо прошагал прямо к столу. Парень со шрамом вскинул пулемёт.
- Давно ли ты тут валялся под наркозом? Ещё будешь нам что-то предлагать?! Вали лучше отсюда, сучка!
Незнакомец поджал жирно накрашенные бордовой помадой губы, кокетливо дрогнул бровью и, нежно улыбнувшись, врезал торговцу органами кулаком по зубам так резко и неожиданно, что тот только крякнул и рухнул на пол, выронив оружие.
Мужчина в шубке поправил причёску, немного наклонился и мило произнёс:
- Никто не смеет называть Блисаргона Баркью сучкой, дорогуша.
Мила таращилась на всё происходящее, не моргая. Когда её стали отвязывать, она уж и не знала, радоваться этому или ожидать ещё больших неприятностей.
- Кто вы? Что вам нужно? - пролепетала Мила заплетающимся языком - наркоз начинал действовать.
- Зови меня Папой. Не бойся, я не страшнее этих торгашей. Ну, конечно, если меня не огорчать.
Мила безропотно позволила отвязать себя и поставить на пол. Ноги, впрочем, подогнулись.
- Ох уж, горе ты моё! - проговорил тот, кто назвался Папой и Блисаргоном Баркью, поддержав Милу и прислонив её к стенке.
В комнату вломилось несколько громил, но Блисаргон подхватил с пола пулемёт, оброненный парнем со шрамом, и процедил, чуть прищурив свой единственный глаз и всё так же вызывающе держа левую руку в кармане шубки:
- Мальчики, Папочка слегка сердит. Не злите его ещё больше...
Громилы медленно отступили, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, а потом и вовсе ретировались. Блисаргон улыбнулся, затем обхватил Милу правой рукой за талию и помог покинуть жуткое место.
- Вы меня не бейте, пожалуйста, - бубнила сонная Мила. - Я и так всё сделаю. Я всё умею.
- Верю, верю, - Блисаргон ловко открыл дверцу своей машины и свалил аморфное тело на переднее сидение, сам плюхнулся за руль, а пулемёт швырнул назад. К паре-тройке других единиц огнестрельного оружия.
- Всё-то вы умеете, всё знаете, а в истории вляпываетесь одна другой занимательнее. Вот что бы вы делали без дядюшки Блиса? - тон Папочки был самым что ни на есть поучительным. - Тебе повезло, дорогуша, что я как раз Топливо там покупал неподалёку. А то всё, распотрошили бы тебя. На благо здоровья нации.
Мила всхлипнула.
- Ну не реви, дурёха. Сейчас приедем, отмоешься, отоспишься, отъешься, будем думать, куда тебя применить, - деловито проговорил Папочка. - Не бойся. Заниматься тебе придётся тем же самым, что и на улице, только в тепле и довольствии. Будешь слушаться Папочку, всё будет хорошо. Папочка тебя не даст в обиду всяким невоспитанным мальчишкам. А если решишь уйти - ну что ж... Каждый сам решает, что ему выгоднее. Вот те же торговцы, идиоты, и тебя потеряли, и деньги, которые я совершенно честно мог бы за тебя заплатить. Лично я бы на их месте посчитал более выгодным моё предложение, чем размахивание пушкой...
Мила ткнулась лбом в приборную панель, балансируя на грани сна и бодрствования.
Сколько они ехали и куда, "девочка" не знала. Потом машина остановилась, Милу снова куда-то поволокли, придерживая за талию.
Какой-то старинный полутемный дом, давно нуждающийся в капитальном ремонте. Ступеньки под ногами кажутся бесконечными, а полоски ламп на стенах как будто прогибаются...
Блисаргон Баркью тащил Милу вверх по лестнице, когда дверь в каморку хозяина дома приоткрылась, и в узкую щель выглянула небритая физиономия с вытаращенным и дёргающимся покрасневшим глазом.
- Очередную шлюху привёл? - прокаркал сиплый голос. - Какого чёрта? Развёл тут бордель, понимаешь!
- Господин Тригз, - лучезарно улыбнулся Блисаргон, не задерживаясь, - кажется, я исправно плачу вам за квартиру. Пожаров и потопов мы не устраиваем, наоборот, отремонтировали дом частично. Что Вам не нравится? Может быть, Вам предоставить абонемент на посещение моего гнёздышка райских птичек?
- Иди ты на хрен! - пролаял хозяин.
- Ооо, непременно! Приду да сяду - рад не будешь, дорогуша! - усмехнулся Блисаргон, поднимаясь всё выше и от души веселясь.
Хозяин прорычал какие-то нецензурные ругательства и захлопнул дверь, всё ещё продолжая рычать за нею.
Мила едва тащилась, не понимая уже, где находится и что происходит вокруг.
- Вот мы и дома, - сообщил Блисаргон, открывая перед Милой дверь. "Девочка" медленно хлопнула мутными глазами и молча рухнула на пороге.
@темы: Плоть и сталь, михаэль драу